– Грайндкор! – воскликнула первая мысль при взгляде на обложку. – А может и не грайндкор, – засомневалась вторая мысля, прочитав название альбома. – чё-та соплями попахивает. – Щас узнаем, щас узнаем... – нетерпеливо приговаривала третья, наблюдая за тем, как диск погружается в утробу проигрывателя. – Ахтунг! Нас надули! – завопила четвёртая, услышав первый трек с альбома – Акустические баллады подсунули, изверги! – Да затухни ты! – твердо отчеканила пятая – это же интро. Ща всё будет. – Во! Понеслось! – обрадовалась шестая, когда интро закончилось, и началась следующая песня. – Хардкор! – воскликнула седьмая. – Ух! Ядрёный какой! – восхитилась восьмая мысль, когда песня подошла к концу. – Не. Это всё-таки грайндкор. – заявила девятая после того, как отгремели следующие пять песен, длительностью в среднем по минуте. – Ни фига! Хардкор! – запротестовала десятая, прослушав ещё две песни. – Грайндкор! – настаивала одиннадцатая. – для хардкора это уж слишком. – Не ссорьтесь, товарищи. – успокоила всех двенадцатая. – такой мультикласс, как grindcore/hardcore тоже существует. И мне кажется, что данный альбом вполне в него вписывается. – Вот вам исторический факт. – захотела поумничать тринадцатая – на заре становления грайндкора, его именовали не иначе как "британским хардкором". – Угу, – буркнула четырнадцатая – музычка была ещё та. И пели про всякие кишки, болячки, нарывы... И до сих пор многие поют. – Ну не все же, – возразила пятнадцатая – вот, кстати, обратите внимание на тексты. Весьма неплохие, хоть и не сильно оригинальные. Повествуют о пороках современного общества, религии, войнах, ужасах тоталитаризма и деградации человечества. – Да, весьма. – согласилась шестнадцатая. – Ну хватит там читать! – окликнула всех семнадцатая. – а то всю музыку пропустите. Расколбас полнейший! – Ух! Лепота! – ритмично пританцовывала восемнадцатая. – кстати, товарищи, а вам это ничего не напоминает? – Ага, напоминает, – откликнулась девятнадцатая – немного смахивает на Dying Fetus в его лучшие годы. – Да, есть немного, – согласилась двадцатая, – барабаны особенно в душу запали. Кэвин Тэлли, бывало, так постукивал. Эх... – Ну, сходства сходствами, а всё ж Phobia по-свойски рубят, – заметила двадцать первая – прямолинейно так, аж дух захватывает. – Да, ништяк, – констатировала двадцать вторая – только, вот, могли бы альбом малость покороче сделать. Для такой музыки сорок пять с половиной минут многовато будет. – Да-а-а, – протянула двадцать третья мысля, когда подходила к концу последняя песня под таким же номером – длинновато малость, но всё равно ништяк. Отдохнём и повторим?
